ОХ... я совсем забыл о том, что я не один. Я снова увидел их - моих сообщников по преступному промыслу, остаток экипажа "Бристоля". Сильвер... Шрам на лбу уже зарубцевался... Черный Пес  - сломанная рука аккуратно упакована в лубок, Уинстон постарался на славу... Гэбриэл Пью - здоров... относительно... Уолли... хронический алкоголик... остальные...
Я НЕ СМОГ. Я НЕ СМОГ. Как же так...
   Олимпийское спокойствие мигом испарилось. Я быстро обернулся. Ребята молча смотрели на меня.  Джон Сильвер, подавая пример остальным, сам шагнул вперед, стукнув своей деревяшкой, и оказался рядом со мной. Следом подтолкнули Билли. НЕТ. Останови это, Айзик. Ты сможешь. Спокойно, будто со стороны, я наблюдал, как мои руки обматывают веревкой.
   Думай. Думай. Еще есть время.
   Стоунз подхватил меня - легко, без усилия - и поставил на бочку.
   Вот, значит, каково это - смотреть на всех сверху вниз. Никогда не пробовал. Но вот довелось.
   Оказывается, это неуютно. Вот каково вам приходится, адмирал. Сочувствую...
   ДУМАЙ... ДУМАЙ... ТЫ СМОЖЕШЬ...

- Готово, сэр, - прозвучало над ухом.
   И в этот момент мир вокруг меня как будто озарился вспышкой света.
- СТОЙТЕ, - сипло сказал я, пытаясь движением шеи ослабить удавку, - ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ.
Офицер, стоявший справа от меня, переменился в лице и вопросительно покосился на Норрингтона.
- Хотите насладиться ожиданием? - неожиданно зло спросил Норрингтон, - ради всего святого, ну что там у вас ?!
   Таким я его еще не видел. Он явно томился предстоящей казнью - может быть, почти так же, как я сам. Как говорится, хороший человек - тот, кто делает гадости без удовольствия...
- Я прошу не трогать нас, пока лорду Беккету не передадут от меня несколько слов, - с поразившим меня самого спокойствием ответил я, - можно устно.
- Какие несколько слов? - нетерпеливо спросил адмирал.
- Вот они, - ответил я, взглянув ему в глаза, -  "МНЕ ТОЧНО ИЗВЕСТНО МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ СТАРОЙ, НЕИСПРАВНОЙ, НИКОМУ НЕ НУЖНОЙ ВЕЩИ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЙ ДЖЕКУ ВОРОБЬЮ".

Отредактировано АйзикБромберг (2007-12-25 19:48:48)

Когда прошли полминуты, я наконец успокоил дыхание и огляделся. Погода стояла тихая и ясная, через фальшборт летели брызги, лицо и бритую голову овевал легкий бриз... И тут к Норринтнону деликатно приблизился младший лейтенант Уинстон и, встав на цыпочки, что-то прошептал ему на ухо.
- Добрый день, коллега, - вежливо поздоровался я, - не обращайте внимания. Думаю, вам не придется сегодня утруждать себя больше обычного. Мою смерть засвидетельствуете как-нибудь в другой раз.
- Он что, бредит? - слегка испуганно спросил Уинстон, обращаясь в пространство.
- Похоже, - хмыкнул Норрингтон, однако на его лицо постепенно возвращалось обычное, спокойное и чуть насмешливое выражение. Обладая хорошей интуицией, адмирал уже почувствовал разлитую в воздухе необъяснимую, но твердую уверенность в том, что КАЗНЬ ОТМЕНЯЕТСЯ. И, похоже, не слишком горевал из-за этого. По крайтей мере, относительно меня.
   Однако стоять становилось все неудобнее. Веревка неприятно колола шею и мешала дышать.
- Сэр, - обратился я наконец к адмиралу, - простите, что докучаю, но, может быть, я и мои товарищи могли бы подождать ответа в более ... эээ.... удобной позиции?
   И тут на борту "Стремительного" снова возник Мерсер. Все головы, как по команде, повернулись к нему.
- Казнь отменяется, - ровным голосом произнес секретарь, - пиратов вернуть в трюм, доктора к его светлости. Сейчас.

Сэр, давайте я... это будет по-честному. Большую часть головной боли и круги под глазами вы заработали благодаря мне.

Знаете, Айзик... процесс взрыва внутренней бомбы под названием "Джеймс Норрингтон" - процесс не контролируемый)) это уж как получится.
\S\

Отредактировано АйзикБромберг (2007-12-25 23:36:19)

- Да куда ей дальше-то идти, - чуть севшим голосом замечает Джеймс.
    И это сущая правда, ибо его светлость всё спланировал сам, а королю никто, разумеется, писать не будет. А если кто-то и доложит лорду Бэккетту, что он, адмирал Норрингтон, задавал мисс Риполл такие вопросы, а она на них отвечала, то что с того? Ничего принципиально нового он не узнал.
    В каюту деликатно стучат и Джеймс, продолжая смотреть на Изабэль почему-то говорит «Войдите». В дверном проёме появляется Гроувс, деликатен как ангел и невинен как дитя: между ним и адмиралом пробежала кошка. Нужно её вернуть и бросить за борт.
    - Сэр, я встретил Уинстона.. – лейтенант было сделал шаг вперёд, но Норрингтон остановил его отрицательным кивком.
    Прямо от двери и чуть далее вида на кровать не открывалось, таким нехитрым способом обеспечивалась дополнительное уединение хозяина каюты. Уж если к нему ворвались не вовремя, так хоть было, где укрыться. Однако Гроувс воспринял это указание по-своему.
    - Джеймс, я не хотел, - с несвойственной, в общем-то, ему горечью проговорил лейтенант.
    - Дэрэлл... – Норрингтон поднялся с кресла.
    - Ты же знаешь, как они это делают, мы пытались сказать «нет»..
    - Дэрэлл, - с большим нажимом повторил адмирал, кладя руки на плечи своего лейтенанта. – Всё нормально. Мы потом об этом поговорим, хорошо? – короткий послушный кивок в ответ. – Теперь скажи мне, что собирался.
    - Да, сэр... - он запнулся всего на секунду, но потом опустил глаза и, увидев в них свернутую одежду, тут же вспомнил. – Уинстон. Он был у Крауна и, Вы правы, ему худо.. Но жить будет. А ещё он нашёл в каюте вот это...
    «Это», протянутое Гроувсом адмиралу, оказалось женским нарядом, тем самым, в котором мисс Риполл присутствовала у него на обеде. Джеймс невесело улыбнулся и принял одежду в свои руки.
    - Дэрэлл, принесите, прошу вас, чай, - тихо сказал он, лейтенант кивнул. – И две чашки...

** не волнуйтесь, Айзик, я всё понимаю... но всё-таки немного переживаю по этому поводу. будем надеяться, пройдёт..**

    - Беру, Изабэль, - совершенно спокойно отозвался Джеймс на язвительную реплику, устраивая её одежду рядом на столе и возвращаясь на своё место в кресле. – Но такая уж вот у неудачника семья.
    Он говорит размеренно и спокойно, даже устало, его мысли занимает Гроувс. Человек, которому Джеймс обязан жизнью, возможно, даже дважды, а то и трижды.. кто стоит за спиной адмирала, когда тот вступает в бой? На флоте нет доспехов, нет щитов, спина всегда открыта вражеской сабле, случайной или намеренной пуле. Да и не только в бою, но в рутинной работе, в самый обычный будничный день.
    И тут Риполл начинает плакать. Она умеет плакать? Ты умеешь плакать, Изабэль?! Норрингтон чуть не спросил это вслух, но вовремя взял себя в руки и промолчал.
    - Джеймс... пожалуйста... убей меня пока не поздно.
    Господи, этого мне ещё не хватало... Он поставил руку на подлокотник и подпёр щёку кулаком.
    - Пока не поздно для чего?

:_)))))

    «Все бабы – дуры», - однажды в каком-то кабаке, не упомнишь уже, где именно, сказал ему Джиллетт. Они тогда оба ещё имели совершенно неважнецкие звания и все втроём – Джеймс, Лестер и Дэрэлл забурились в эту дыру «отметить». Что отметить? Да важно ли солдату, что именно!
    В общем, Лестер имел неудачный опыт, так что пришёл к сему неутешительному выводу. «Все бабы – дуры» - сказал он, и Джеймс, будучи воспитанным и благородным человеком, дал ему в глаз. Ребята крепко подрались, за что им чуть не влетело от начальства, но у Гроувса всегда была пара-другая идей, как этого лучше избежать. Вот было время...
    А сейчас, глядя на Изабэль Риполл, Норрингтон готов был согласиться.
    - Прекрати истерить, - всё так же спокойно сказал он, расслабляя руку и выпрямляясь в кресле. – Во-первых, ты мне, разумеется, не поверишь.. Но я никогда не мечтал тебя убить, Изабэль. Мечты человеку даны не для таких целей. Быть может, мне когда-то этого и правда хотелось, но... Как я уже говорил, ты плохо разбираешься в людях. Я не такой, как большинство их тех, с кем ты привыкла иметь дело. Во-вторых...
    Стукнув раз – для приличия – вошёл Гроувс, он нёс чай. Джеймс улыбнулся недавнему воспоминанию и его участнику и кивком указал лейтенанту поставить всё на стол.
    - Пленники снова в трюме, сэр, - отчитался Дэрэлл, отодвигая платье и устанавливая посуду. – Джиллетт оставил в карауле Джеггерса и Старка.
    - Спасибо, лейтенант. Зайдёте ко мне где-нибудь через час? Если у нас ничего не изменится...
    - Да, адмирал, - кивнул Гроувс и покинул каюту.
    - Так вот, во-вторых, - Норрингтон снова обратился к Изабэль, берясь за блюдце и подбрасывая в чашку два кубика сахара... пальцами, - ничего он тебе не сделает. Если ты вдруг сомневалась, лорд Катлер Бэккетт – тоже человек.

*отдает честь* Браво, коллега! воспоминания Норри - просто супер. Как вам удается? Вы же все-таки дама...

- Писать умеете? - прервал меня Беккет.
   Я поперхнулся от возмущения. Терпеть не могу, когда сомневаются в моих познаниях - ведь это единственное, в чем я могу дать фору остальным. Честно говоря, обвинение в детоубийстве я перенес бы легче... mea culpa.
- На испанском, древнееврейском, латыни и греческом, - надменно ответил я, мысленно показав лорду язык.
- Меня устроит и по-английски, - охладил он мой пыл,  - вот вам перо и бумага. Запишите рассказ Джека как можно подробнее. И постарайтесь ничего не упустить, это в ваших же интересах.
   Я не стал спорить. Просто взял протянутое перо и, изо всех сил стараясь писать разборчиво, добросовестно запечатлел наш с Джеком полутрезвый разговор на бумаге. Услужливо пододвинул Беккету результат своих усилий. Это было подробное описание некоей песчаной пустоши, поросшей чахлым редким кустарником и расположенной явно в жаркой местности.
- А как добраться до этого места? - спросил лорд, пробежав глазами написанное.
- Вот для этого нужен Джек, - с готовностью ответил я.
- А сведения о местонахождении тайника, как я понимаю - это часть третья, и владеет ими тот таинственный незнакомец, о котором Джек не пожелал вам рассказывать?
- Именно, ваша светлость, - подтвердил я не без злорадства, - причем учтите, я мог все же что-то подзабыть... если вы от меня избавитесь, я не могу ручаться, что вы найдете это место без моей помощи.
   Дослушав до конца, лорд Беккет снова обратил на меня задумчивый взгляд. Это продолжалось долго. В его глазах не было враждебности, простое любопытство - и все-таки под этим взглядом я почувствовал себя очень неуютно.
- Тщеславие - смертный грех, доктор Бромберг, - снизошел наконец до слов мой визави, - оно простительно только в одном случае - когда имеет под собой твердое основание. Тогда это уже не тщеславие, а трезвая самооценка... Но это явно не ваш случай. Вы, кажется, возомнили, что представляете собой огромную ценность и потому вас не тронут. Но, во-первых, вам еще предстоит доказать мне правдивость ваших слов. Во-вторых, как только мы доберемся до места, я перестану в вас нуждаться. А в-третьих...  ценность представляет только ваша жизнь, но не ваша шкура. Алджер, а теперь будьте любезны исправить свою оплошность. Поднимитесь на палубу, представьте доктора боцману Льюису и проследите, чтобы мой давешний приказ был наконец выполнен... И верните его потом в гостевую - отдохнуть и подумать. Будьте здоровы, доктор. Не смею вас дольше задерживать.

Он отставил свою чашку в сторону, так и не сделав глоток. Поразительное, странное и невероятно жгучее ощущение.. когда вот так долго размешиваешь сахар, ожидая приятного момента наслаждения горячей жидкостью. Но потом так и не делаешь глотка. Слабо отдаёт издевательством над самим собой, но так Джеймс поддерживал себя в форме. "Ты можешь", - была одна из его мантр (конечно, адмирал Норрингтон не знал слова «мантра», но это не мешало ему пользоваться методикой).
    Потом он наполнил чаем вторую принесённую Дэрэллом чашку, понаблюдал за ней в течение нескольких мгновений, после чего встал и пододвинул столик к кровати, чтобы Изабэль было удобно.
    - Сахар добавишь по желанию, - сказал он, убирая одежду со стола в кресло, где сидел. – Выпьешь чай, а потом отдохни. Я вижу, Уинстон хорошо постарался... Но всё равно ничто не лечит лучше сна. Если его светлости вдумается нас покинуть, я за тобой пришлю, хорошо?
    Джеймс вновь потрогал её лоб, убирая непослушные пряди в разные стороны, и заглянул в слегка подёрнутые туманом глаза.
    - Здесь тебя никто не тронет, - он бросил прощальный взгляд на свою чашку и вышел из каюты.

    Снаружи с лицами, выражающими беспрекословное подчинение, стояли двое его солдат. При появлении адмирала, они вытянулись ещё сильнее и чуть не выпрыгнули из собственных сапог. Джеймс кротко вздохнул. Во всяком случае, они отлично делали своё дело, не задавали вопросов и ешё ни разу никого не упустили, не пропустили и не в..
    Норрингтон прошёл через адмиральскую столовую и поднялся аккурат под полуютом, в нескольких метрах перед ним оказалась одна из самых любимых вещей на корабле. Двойной штурвал... Эти два «колеса» буквально гипнотизировали Джеймса, приковывая к себе взгляд его оливковых глаз, и те темнели до цвета сочных маслин от внутренних переживаний. Рулевые лениво слонялись вокруг, курс был проложен, оставалось лишь регулировать и не свернуть на идущий параллельно им «Стремительный». Капитана поблизости, вроде не было.
    Он подошёл ближе и нежно прикоснулся к дереву штурвала одними кончиками пальцев. Оно всегда казалось ему тёплым, словно корабль отвечал на любовь адмирала своим внутренним теплом. Красавица моя... Джеймс посмотрел вперёд; от двойного штурвала открывался потрясающий вид вдоль всех основных мачт по всей главной палубе вплоть до самого кончика носа.
    Адмирал глубоко вдохнул морской воздух и легонько погладил штурвал, стараясь не нарушить плавного и размеренного хода корабля.